Карантинная арт-галерея

Художница Натан, автор выставки «Лавр», которая должна была открыться в Центре славянских культур в апреле этого года, в период самоизоляции создала ряд картин, где отразила свои переживания по поводу ситуации в мире. Предлагаем вам совершить виртуальный тур по карантинной художественной галерее.
Ниже – письмо художницы: в нём она рассказала, что вдохновляло её на творчество.

***

В период самоизоляции я вошла с темой коллекции о трагической странице в русской истории «Русский исход 20-х годов». Я заканчивала читать мемуары Ольги Романовой «25 глав моей жизни», чтобы написать Последнюю Великую Княгиню на аллее цветов, которые она очень любила и часто рисовала на своих картинах. Но картина в результате получилась совсем о другом.
На картине я изобразила цветы-пионы, княгиню и свечу. Первоначально были нарисованы книги на столе, но мне хотелось, чтобы на картине обязательно был живой огонь. Огонь как символ сгорания всего скверного и нечистого. Я нарисовала огонь свечи в светлом шаре, как чуткую поэтическую душу художницы в эмиграции.

Во время погружения в тему исхода у меня очень заметно поменялся стиль письма. Он как бы стремился быть без шва, без границ, где все песчинки обкатаны, низины и хребты уровнены. Моя новая живопись сильно отличалась от прежней, но уже невозможно было продолжать рисовать изломанность и надрыв.

Я вспомнила философию о великом молчании Владимира Мартынова и начала слушать его музыку. И написала картину, где Музыка Владимира Мартынова – как молитва юного послушника.

Позже я нарисовала Эдуарда Артемьева. До сих пор нет объяснения в науке: откуда в голову приходит мысль. Идея пришла такой: Артемьев в центре солнечного удара. Так и написала первоначально, но постепенно свет стал разливаться, неудержимо распространяться и осталось только сожалеть, что размер холста ограничивает в продолжении света.

Самоизоляция была в разгаре, тревога нарастала, и я начала читать Братьев Карамазовых. Я поняла, что это шанс, а иначе я никогда это не сделаю. Я читала и все думала, где же меня захватит и в порыве я увижу, что рисовать. Конечно, хотелось нарисовать Великого Инквизитора, но картина нарисована к речи прокурора на суде:

«…..мы натуры широкие, карамазовские, — я ведь к тому и веду, — способные вмещать всевозможные противоположности и разом созерцать обе бездны, бездну над нами, бездну высших идеалов, и бездну под нами, бездну самого низшего и зловонного падения.
Вспомните блестящую мысль, высказанную давеча молодым наблюдателем, глубоко и близко созерцавшим всю семью Карамазовых, господином Ракитиным: „Ощущение низости падения так же необходимо этим разнузданным, безудержным натурам, как и ощущение высшего благородства“, — и это правда: именно им нужна эта неестественная смесь постоянно и беспрерывно. Две бездны, две бездны, господа, в один и тот же момент — без того мы несчастны и неудовлетворены, существование наше неполно. Мы широки, широки, как вся наша матушка Россия, мы всё вместим и со всем уживемся!»

Я изобразила четырех братьев Карамазовых на земле, может даже в грязи, и над ними – бездна небесная. На небесах мне думалось написать сочувствующих ангелов, смотрящих на Карамазовых любящим взглядом.
Но нынешние переживания мировой катастрофической ситуации, тревога на самоизоляции отразились на мыслях, и на ум пришло нарисовать вместо ангелов Софию Премудрость Божию. Премудрость, царствующую в мире, которая творит некий новый мир.

Как говорил философ Сергей Булгаков: «Нет случайностей, все Софийно».

СМОТРЕТЬ ВК

СМОТРЕТЬ ФБ